Родезийский риджбек и такса

[Bilkis]

Прошел год с момента пропажи Шели, за этот год многое что изменилось, многое что стерлось из памяти, стерлось предательство, ложь, утихла обида, но ни на секунду не утих страх и боль. До сих пор обнимая её я спрашиваю, забыла ли ты, успокоилась ли? Где ты бегала? Страшно ли тебе было? До сих пор, находя какую-нибудь собаку я вижу в ней бегущую по полям Шели, до сих пор, когда мы идём в ночи искать потеряшку, я вспоминаю как шла по лесу. Меня часто спрашивают: какое должно быть сердце у человека, чтобы ставить свои интересы и нужды ниже потеряшек? Оно не большое и вовсе не такое уж доброе, оно просто знает и помнит эту боль. Многие тогда поставили себе задачу помочь найти. Им я отплатить за их время, доброту, никогда не смогу: нет таких денег, нет таких сил чтобы выразить всю признательность, но есть другой выход - вернуть эти силы это время другим потеряшкам.
С тех пор, я больше не могу писать рассказы о своих собаках, но то, что я писала раньше - решила выложить и здесь.


Родезийский риджбек и такса.

Глава I.
"Знакомство"

       Кодекс чести таксы, написанный и озвученный не одним  породником, предполагает понимание четвертой группы собак, как независимых, гордых, себялюбивых, вредных существ на коротких кривых лапках, с полной уверенностью считающих, что они как минимум ротвейлеры, а как максимум, что природа дала им плохое зрение, а посему им кажется, что они маленькие. Но такса-то точно знает, что это обман зрения, и не более того. Так же было и в нашем доме, маленькое гордое сокровище делало нашу жизнь незабываемой. Чего только стоила дрессировка нас, когда хозяин задерживается с работы более чем на полчаса, в квартире начинали отрываться обои, (хорошо они, однако, отрываются).
       В общем, долгое время, нашим часом «Х» - было 18-30. Пока не догадались ставить таксе коробки, вечером приходя с работы требовалось только подмести остатки от неё. Таксе скучно, такса грустила в наше длительное отсутствие. Таксу могли обидеть на прогулке другие «недостойные таксячьего внимания отпрыски невнятных пород». И такса задумалась: «А что же я хочу?» «Что мне попросить от хозяев, что бы мне не было так скучно весь день одной? Что бы не сидеть на подоконнике и не слушать вороньи сплетни?» и такса попросила себе игрушку, большую и мягкую. И ей принесли игрушку, а потом ещё одну и ещё, и ещё – пока квартира не стала напоминать музей мягкой игрушки. «Но вот, что странно» – подумала такса – «Игрушки мне быстро надоедают, и играть интереснее, когда хозяева дома, вот бы хозяева не работали, хотя нет, кто же будет зарабатывать деньги.
      «Надо что-то придумать.» -  и Такса пошла и залезла на подоконник и долго и мучительно думала, миллионы вариантов одновременно бродили в её голове, и ни один вариант стопроцентно не устраивал её, уже начало темнеть и по квартире поползли сумерки, которые так не любила такса, нет она их не боялась, ведь таксы ничего на свете не боятся, именно не любила, с их приходом становилось особенно грустно и особенно тоскливо и одиноко. Да, да -  несмотря на то, что таксы – гордые и независимые, они так же чувствуют одиночество, и не могут никому в нём признаться, ведь они же – ТАКСЫ!
       И вот сумерки заполнили всю квартиру, «Странно, сегодня хозяева особенно задерживаются» - подумала такса, и вновь углубилась в свои тяжелые мысли, а потом предалась воспоминаниям: «Ээхх, вот когда была маленькая, мне не было так грустно и одиноко, со мной вместе было много других собак, правда толку от них никакого, китайца приходилось греть, мопса –защищать, защищать от того негодяя Ромки, ротвейлера, что таскал нашу еду». Время все шло, хозяева не приходили, такса уже начала волноваться и сходила на кухню, но всё в порядке – еда есть, вода тоже. «Хотя почему это мне сегодня оставили миску с едой и не убрали её? И хозяйка, что-то долго и невнятно  щебетала и даже брала на руки и целовала меня, что-то вроде бы пообещала  и ушла». И такса в недоумении пошла спать, есть в одиночестве она не хотела.
      На какой-то момент такса уснула и ей приснилось как недавно её водили на выставку, но суть даже не в самой выставке, а в том, что было после неё: таксу познакомили с рыжей собакой с родезийским риджбеком, и не с одним,  с несколькими. Ещё тогда такса поразилась как же они похожи – «Риджбек, конечно не такая красивая и умная собака как я, но есть достойные мне по размерам и окрасу игроки», уже через несколько минут такса впервые в жизни изменила самой себе, ей нравились, боже, ей очень нравились родезийский риджбеки, ей понравилась их обходительность и воспитанность (чего не скажешь, про других, недостойных моего таксячьего внимания собак), её поразила их грациозность и скорость, их интеллигентное общение. «Да» - подумала такса – «они такие же как я, конечно, не такие стратеги, они не столь хитры и не столь философски смотрят на жизнь, они даже подчиняются своим хозяевам, что недостойно ни одной таксы в мире, но они славные ребята».
       Внезапный шум около дома насторожил таксу, вроде бы машина как машина, но что-то было в этом звуке особенное, такое, что разбудило таксу, потом послышались внизу голоса, хозяйские голоса! «Ну слава богу!» - подумала такса – «Ещё бы чуть-чуть и я бы начала волноваться, что так же недостойно ни одной таксы в мире» Такса прошла в комнату, посмотрела на часы, «Уже пять утра, ничего себе» - присвистнула такса – «Где же они так долго были?». Подошла к двери и стала ждать. «Ой, сейчас  начнут извиняться за длительное отсутствие, возьмут на руки, а я конечно выберусь из их цепких объятий, это недостойно таксы, что бы её жамкали и тискали, но все равно мне это приятно. Ну и конечно же, чувствуя свою вину, мне дадут своего ужина». Но вновь какой-то звук насторожил внимание таксы, было в этом звуке что-то лишнее, что не такое, как всегда. «Подождём развязки, уже немного осталось».
      Скрежет ключа  замочную скважину, какое-то неловкое томление у двери и вот дверь открылась, они вошли. «Ох, ничего себе, что же это мне приволокли-то? Ого! Да это же, это же родезийский риджбек! Сегодня что? Ночь с четверга на пятницу? И сны сбываются!? Не может быть! О Боже, это правда! Они привезли родезийского риджбека!» - одна за другой менялись мысли в голове у таксы, одна другой интереснее, «Навсегда – не навсегда. Зачем? Почему? За что? Уж не вздумали ли они меня разлюбить?» - мозг таксы кипел и бурлил, но вспомнив, про «Кодекс чести такс», который предполагает дружелюбие и хладнокровие, такса подошла и понюхала риджбека, познакомилась.
       «Ты КТО? Ты чья будешь? Тебя нашли? Уж я то знаю своих хозяев, они сердобольные люди, могут подобрать. Хотя не похоже, что тебя нашли, уж больно ты ухоженная и чистая, да и пахнет от тебя как-то странно, смесью фруктов, бензина.. Да и шерстка на тебе блестит.»  - начала свой допрос такса. Маленький родезийский риджбек, уставший с дороги, ничего не понимающий, кроме того, что эти люди называли её все дорогу дочкой, и обещали что будут добры и ласковы. И растерявшись, зарычала на таксу: «Отстань от меня, ничего не скажу, я доча вот этой тети» - и прижалась к моей подруге-хозяйке – «И вот этот дядя меня называл маленьким вторым еврейчиком» - и показала на моего хозяина. «Так, ладно. Утром разберемся. Есть хочешь? Пошли миску покажу. Ну что встала? Топай, говорю, за мной. Вот еда. Кхм» и тут таксу осенило, всё встало на свои места. Этот огромный шест с двумя мисками, эта большая красивая клетка, эта  красивая синяя подстилка, и эти зубопрорезывающие игрушки в огромных количествах. А такса-то думала, для чего всё это! Такса поняла зачем ей сегодня оставили миску с едой. Она всё поняла.  «Они взяли вторую собаку! И эта собака – родезийский риджбек! И вот для чего меня водили играть с ними! Чуял мой длинный нос – не спроста всё это!" - " Ну что? Поела?" - прервала такса свои мысли - "Пошли спать, вон, аж качает тебя от усталости» - такса не была злой, это не позволял  «Кодекс чести» в любой ситуации нужно уметь держать себя в лапах, так гласило одно из правил, ну и потом гостеприимство – основа всего! Только такса додумала мысль, как новенькой и след простыл, «Эй ты где?», такса зашла в комнату и увидела на хозяйской кровати новенькую эмигрантку, такса умна, у новенькой был акцент. «Да, она не так проста, как кажется» и такса запрыгнула на кровать. И тут услышала грозный рык «Это мое место» - сказала риджбечинка. «Ничего себе! Спи, утром поговорим. Об иерархии и о правилах поведения.» И такса тоже легла спать, поставив себе заметку на утро « не забыть узнать, у хозяев, как зовут эту маленькую, но гордую южанку».
       Утро принесло новые заботы и хлопоты, такса и родезийский риджбек долго разговаривали, узнавали друг о друге, спорили и ругались, мирились и снова разговаривали. Щенок и взрослая такса нашли многое о чем поговорить. Риджбек Билкис рассказывала про свою первую маму, про братьев и сестер, про страну в которой светит солнце. Где фрукты лежат прямо под лапами. И почти никогда не бывает холодно. Такса Эни рассказывала про их быт и нравы, про прогулки, про недавно выпавший первый снег, про своих друзей, про своих хозяев. К концу первого дня у обеих было ещё много тем, которые даже не были затронуты в обсуждениях. И Такса засыпая поймала себя на шокирующей мысли: «Мне не скучно, мне не грустно, я больше не замечаю сумерек!», а родезийский риджбек Билкис (а позднее Шели) в этот момент подумала: «Ещё бы тебе было скучно! Я переверну твой мир полностью!»

[Bilkis]

Глава II
"Пакости"     

 Немало времени прошло с той поры утреннего рассвета, когда такса и родезийский риджбек впервые встретились. Были у них и ссоры, были и перемирия, была даже одна драка. Но в семье всякое случается, и все прощается. А то, что они все вместе семья – им объяснили хозяева. Хозяева тоже иногда ссорились и ругались, но все равно в доме царил мир и спокойствие. И это был закон. 
       У таксы случилась ложная беременность, и риджбек помог ей поправиться и справиться с этой неприятностью. Такса уступала многое риджбеку – «Ей нужнее, она маленькая, она растет и развивается» - считала такса. Они вместе играли (не такая уж и большая разница у них в возрасте). Они друг друга жалели, когда одна из них заболевала, другая тихонечко сидела рядом и вылизывала подружке ушки, и всячески заботилась о больной. Все беды, все проходило.
       Они вместе. Они сила. Ум и коварство таксы помноженное на силу и выносливость риджбека – это был великолепный тандем в борьбе с окружающим миром. Шели (а для всеобщего удобства её стали называть именно так и ей это имя больше понравилось) никогда не обижалась, если таксу брали на руки, когда у неё уставали лапки. «Как она вообще на таких коротких лапках может бегать почти так же как и я?» - иногда думала Шели и ещё больше уважала старшую сестренку. «Какая она сильная и выносливая, какая она добрая и смелая» - думала такса и тоже научилась видеть в родезийском риджбеке личность.
       Первую проверку такса устроила спустя два дня после приезда маленькой в дом. Проверку на стойкость. Маленькая Шели хоть и была с дороги не совсем приветлива с таксой, все же была добрым и отзывчивым щенком и ей очень хотелось подружиться с таксой. А у таксы была маленькая слабость – это железные монетки, которые такса любила брать в пасть и подкидывать и наслаждаться их звоном, когда они падают на пол. И такса, заранее зная, что этого делать нельзя, все же попросила Шели, что бы та с высоты в полтора метра, а именно такой была высота тумбочки судя по замерам таксы, достала сумку мамы. «А это можно?» - спросила Шели, т.к. ей очень хотелось угодить таксе, но ещё больше не хотелось расстраивать своих хозяев, т.к. напутствием от первой мамы было, что бы она слушалась. – «Ты что, трусишь?» - подначила такса – «Не дрейфь». И Шели рассудила, что наверно подруга не станет её подводить и достала сумку мамы. Такса открыла молнию «Ого» - подумала Шели – «Как она много всего умеет, наверно не зря мне рассказывали, что таксы самые умные собаки» «Мдя» - подумала такса – «Не слишком ли рано я ей раскрываю свои таланты?». И такса раскрыла молнию, потом молнию на внутреннем кармане сумки, перевернула сумку, вывалились монетки. «Надо наверно поделиться» - впервые такса подумала, о том, что нужно делиться.  «Видишь, эти бумажки в пачке?» «Вижу» - сказала Шели. «Это визитки, если тебе они нравятся можешь их сгрызть»  - ответила такса. «А меня не заругают?» - решила переспросить осторожная риджбечинка, - «У них такого добра навалом!» - ответила такса. И каждый принялся за свое дело. Это была первая совместная пакость. И она была вдвойне приятнее, одному не так приятно наслаждаться «пакостью», вдвоем веселее.
       Впереди их ждал приход родителей... 
       Приход родителей не заставил себя долго ждать. Как позднее осознал маленький риджбек  - родители приходят тогда, когда начинается самое интересное – уборка в квартире и расстановка вещей по их «собачьему мнению». Но ещё как поняла Шели, приход хозяев – это не так страшно. Хозяева никогда их не ругали, а лишь смеялись над ними или спорили между собой, о том, кто виноват, что вещи не были прибраны.
       Риджбек Шели очень активная и ласковая девочка, постепенно превращающаяся из маленького неуклюжего щенка в красивую леди, то, что она леди – она знала с самого начала. Ей часто были непонятны множественные изречения таксы о смысле жизни и о рассуждениях на темы бытия мира. Нет, Шели, не была глупой, но многие вещи в этой жизни она предпочитала не рассматривать в своем сознании. Она очень любила хозяев и дарила им каждую свою минутку, старалась всегда быть с ними рядом. Старалась оправдывать свое предназначение – быстрота и сила. Защищала таксу от всяких сомнительных псов, наращивающихся в друзья к ним. Шели была ревнива. Дома часто её называли «мой маленький Отелло», она не понимала кто это, и только такса каждый раз приговаривала: «главное, что я не «Дездемона». Но суть даже не в том, как их называли дома – в этом хозяева были настоящие выдумщики и часто, в зависимости от настроения называли их ласковыми или не очень ласковыми именами. Шели добра и доверчива, доверчива до простоты душевной, такса часто её называла «Блондинкой».   
      Такса обманывала Шеличку до той поры, пока не поняла – широта души риджбека и умение прощать гораздо выше, нежели казалось бы с первого взгляда. О чем такса жалела, так это о том как подставила Шели (как позже такса признавалась себе, любая бы другая собака загрызла бы её до смерти за такое, но только не Шели, Шеличка её простила). Таксе давно хотелось сгрызть маленькую мигающую коробочку, но такса знала, что для хозяина – эта коробочка очень важна. И она попросила сделать это Шели, Шели несколько раз переспрашивала, а можно ли и такса как всегда убедила рыжую. С превеликим удовольствием Шели сгрызла маленькую мигающую коробочку в таком красивом кожаном чехле. Но очень пожалела об этом. Придя с работы, хозяин плакал над этой коробочкой… нет он не ругал ни Шели ни таксу, но ему было так больно, что Шеличка не знала как просить прощения и куда себя девать. Эта коробочка, как сказал хозяин стоила очень и очень много денег, почти как Шели, это не было живым существом, но оно очень много всего знало, это был наладонный компьютер. А такса, такса впервые в жизни сгорала от стыда, сгорала и не знала куда себя деть. Она подумала, что вдруг на Шели обидятся и отдадут её в чужой дом к плохим людям (такса часто слышала во дворе такие рассказы, когда маленьких щеночков отдавали, за то, что они портили дорогие вещи, или писали не туда куда надо).
       Такса кинулась к хозяевам и начала жалобно рассказывать, что это она подговорила Шеличку сделать это. А Шели сидела в это время и просто смотрела на таксу, потом вздохнула и отвернулась. Боже как было больно таксе, ей в жизни ещё не было так стыдно и если было видно под плотной рыжей шерстью как она покраснела, её бы точно отвезли в ветеринарку, но такса впервые в жизни взяла всю вину на себя и призналась в содеянном, такса научилась ответственности, такса узнала чувство стыда.  А, что ещё больше её поразило – это прощение Шели, да-да, Шели смогла её простить. И хотя в этот раз их так же никого не наказали, они поняли – что больше нельзя делать «пакости», это не так уж и весело, это недолгая радость, за не приходит чувство вины и укоризненный взгляд родителей, а их расстраивать им не хотелось больше всего. Но эта история заставила таксу  считаться с чужими чувствами, и что ещё больше ошеломило её, так, это, что риджбек Шели для стала «совестью» и самым-самым дорогим на свете другом.
_________________
Вот фото разгрызенного наладонника:

[Bilkis]

Глава III
"Тысяча и одна история."


       Не всегда рыженькие сестренки бесились и играли. Было в их четком расписании время рассказов друг о друге. Им очень многое надо было узнать. Но в основном такса выступала в роли слушателя. Такса вообще была немногословна. Рассказчиком была Шели, она более эмоциональна и более импульсивна и её истории были гораздо красочнее и ярче, нежели сухие фразы, которыми предпочитала общаться Эни.
       А Шеличка любила рассказывать о своем детстве, о своих первых хозяевах. И было этим рассказам несчетное количество, за что такса прозвала Шели – Шахерезада. Их распорядок дня начинался утром с прогулки, потом завтрак, небольшой отдых, проводы хозяев на работу, дневной сон, игры, а время до прихода хозяев они порешили вместо «пакостей» заменить историями. «Расскажи о себе» - однажды попросила такса. «Хорошо» - ответила Шели и начала свой рассказ. «Там, откуда я родом всегда тепло, там светит солнце, и бывают песчаные бури, там есть пустыня, и солнце иногда бывает беспощадным. Много раз мы днем не выходили на прогулку, что бы не получить тепловой удар. А когда я родилась первыми моими ощущениями (я тогда ещё не могла видеть) было что-то теплое и ласковое – как позже оказалось – это были руки первой хозяйки или как её называет теперь наша мама – «мамы-заводчицы».
       Вообще я всегда чувствовала тепло и ласку, не только от людей, но и от мамы-Ванды, которая очень нежно и осторожно обращалась в нами. У неё было такое вкусное и теплое молоко и именно Ванда начала нас учить жизни. Аккуратно и настойчиво Ванда нам объясняла, что можно, а что нельзя. Она учила нас ходить, она делала нам массаж животиков, она учила нас чистоте и аккуратности. Она нам рассказывала, чего нельзя грызть, когда у нас резались зубки. Не все слушались Ванду, но я всегда всех слушалась, и именно поэтому меня начала из всех выделять мама-Римма, она до сих пор говорит нашей хозяйке, что я была самой особенной самой ласковой и самой послушной щеночкой. И мне до сих пор приятны воспоминания о нашем первом доме. Потом приходили тетя с дядей, которые нас актировали, они устроили между собой игру «совпадут ли их профессиональные мнения» и каждый отдельно друг от друга выставлял нам оценки, и Энька, ты представляешь, по их мнению я была лучшей из всех братиков-сестричек. Я оказалась самая красивая. Когда мы ходили вдвоем с Риммой гулять, я возвращаясь никого не хотела к ней подпускать, ведь она же выбрала меня, что бы пойти на улицу. А мне там было хорошо, но немножко страшно было отходить от Риммы. Вот, что мне нравилось на улице, это фрукты – они были как мячики и лежали под лапами, их можно было съесть или просто катать, ещё мне нравился диван на улице, который мы потом разобрали с сестричками. Был ещё там братик Рэд – это первый сыночек мамы-Ванды, правда я его побаивалась – уж очень он серьезный и большой. А дома у нас всегда пахло фруктами и цветами, и на улочке было тепло. Однажды мама-Римма пришла и обняла меня и сказала: «Киса, ты самая лучшая и ты понравилась людям из России, у них есть ещё таксочка и они очень хотят, что бы ты стала второй дочкой в их семье. Поедешь к ним?» и я сказала, что конечно поеду и стала бегать и у всех расспрашивать, что такое Россия и чем она пахнет, но никто мне ничего не смог сказать. Потом мама-Римма меня заверила, что мне не будет страшно в дороге, потому, что со мною полетит на большой железной птице-самолете сестренка, она будет проездом через Россию, и она полетит потом дальше в Прибалтику.
       И мы с ней начали готовиться к отлету, мы помогали маме заполнять ветпаспорта на нас, делать наши документы, потом мы стойко и даже не плакали – выдержали все прививки и чипирование. Теперь у нас у каждой есть уникальный код из много цифр, и если мы потеряемся, то нас обязательно по этим циферкам смогут найти. Потом приехала в гости тетя Лена – она хозяйка нашего папы и забрала нас. Мама-Римма даже плакала, ещё бы, ведь я была самой любимой и самой красивой девочкой, мы с ей часто забирались на диван и я сидела почти как человек, прижавшись к ней.» «Ну ты и до сих пор так раскорячиваешься на пол дивана» - съязвила Эни. «Не перебивай, скоро придут хозяева» и Шеличка продолжила свой рассказ «Мы летели целых три часа, потом приземлились и нашу клетку-бокс выгрузил какой-то дядька. Из-за этого я и заболела, когда приехала, потому что тетю Лену выпустили из самолета позже, и я простудилась пока клетка стояла у трапа.
       Потом было яркое теплое здание, где все суетились, но воздух был там радостно-страдательный, кто-то радовался встречам, а кто-то плакал при расставаниях, это здание называется аэропорт. Нас тоже встретили и столько радости было у людей, что я сразу поняла – это мои родители, которые меня ждали, и мама-Римма даже рассказывала мне, что они подготовили к моему приезду целую детскую комнату. Потом они что-то долго-долго говорили, вынимали нас из клеток, пережигая пломбу на боксе, первая выскочила сестренка и я испугалась – А вдруг они подумают, что это она их девочка и её заберут, а меня оставят? А я ещё больше прижалась к стеночке бокса, но маму-папу не проведешь, они знали, что я –это я, а не эта нахалка, которая лизнула моего папу и сразу укусила его. Я тихонечко подождала пока сестренка разомнется и позавидует мне и вышла к маме с папой, ой как они охали и ахали, как сразу же взяли меня на ручки, и начали прилаживать на шею мне ошейник красненький со стразиками и все спрашивали нравиться ли мне. Папу я почему-то испугалась, и все жалась к маме. Потом мы попрощались с тетей Леной, я передала ей привет папе Брайтону.
       А у сестренки тоже все сложилось хорошо, она уехала к своим родителям, которые её тоже очень – очень ждали и любили. Мы долго ехали к тебе, Энька, на машине, и хозяева постоянно предлагали мне чего–нибудь съесть, я согласилась только на помидорку и небольшой кусочек банана. Остальные вещи мне были незнакомы. Ещё с нами в машине ехала тетя-Аня, она тоже очень радовалась, что я приехала, позже мы несколько раз гуляли вместе и выставлялись на выставке. Ну а дальше ты знаешь, мы приехали к тебе в пять утра»

[Bilkis]

Глава 4.
Эни      

 Продолжая рассказ о двух родных по духу, но разных по крови сестренках вернемся в период их первых рассказов о себе. Собственно – это слишком грубо сказано, так как болтала в основном Шели, а такса Эни в основном только слушала, предпочитая лишь изредка вставлять ничего не значащие фразы, имитирующие поддержание диалога. А Шели об этом даже и не задумывалась или в силу своей молодости, или в силу своей природной легкомысленности. Но однажды, Шели вдруг поняла, что ничего не знает о таксе. И начала приставать к Эни с расспросами, кто ты, откуда, чья будешь, кто твои первые мама и папа, из какой ты страны и многое, многое другое,  но такса предпочитала переводить разговор в другое русло, нет, не то что бы такса была скрытной, или не хотела что-либо рассказывать, скорее таксе было стыдно признаться в том, что и рассказать то ей особо нечего и не о ком.
       Не было в жизни таксы ни ласковых любящих рук, принимающих их в этот мир, ни теплого мягкого одеяльца, ни солнца, ни фруктов под лапами не было, ничего этого не было. А как рассказать об этом Шели она не знала, не знала поймет ли та её, примет ли и вообще как так могло бы быть, что кто-то  тебя не ждет в этот мир. Мама Эни разумеется ждала её и её сестренок и братиков, но что могла одна  мама такса? Ровным счетом ничего. Мама Эни делала все, что могла, отдала им всю себя, все свое молоко, все свое внимание и тепло, научила что знала сама, но этого оказалось мало, слишком мало им было отведено времени на познание мира под руководством и мудрыми мамиными советами. Свои первые дни такса Эни помнила плохо, кто-то приходил их смотрел, ощупывал, потом кто-то ругался с хозяйкой их мамы, смысла Эни не поняла, лишь фразу: «Мне не нужны щенки, сидящие у меня с документами, но без хозяев, через две неделю они уничтожат всю мою мебель!» тот, второй, как позднее узнала Эни – хозяин их папы, предлагал всех щенков забрать себе и сделать им документы от своего имени.  Но хозяйка мамы ответила, что не даст наварится на этом никому.
       И дабы её слово осталось последним, буквально через два дня в дом пришла какая-то тетка с желтыми волосами, пахнущими прогорклым салом и дешевыми сигаретами, завернула их в одеяло и унесла, до сих пор Эньке иногда снится как их отлавливают по квартире, как заходится в истерике их мама, как осознав, что ни к чему её стенания не приведут, выкрикивает им напутствия, просит не есть крупных костей…  больше Эни тогда ничего не поняла. Собрав их всех в одну коробку и накинув одеялом, их унесли. Новый дом был весьма причудлив, тетку звали Светка, собак в её доме было неизвестное количество, кто-то исчезал, кто-то появлялся. Светка была перекупщицей. Вместе с ними жил ротвейлер Ромка, которому уже на тот момент было уже четыре месяца, но выглядел он на два, китайцы голые и пуховики, овчаренок и мопс.
       Первые сутки жизнь была относительно веселой, на ужин им дали куриных костей и желтую кашу, кости почти все отобрал Ромка, потом они немного поиграли, правда, овчаренок пару раз наступил на Энькиного братца. А ночью Ромка заболел, утром его куда-то унесли, потом Светка собрала их в коробку и унесла на рынок. В первый же день из пятерых Энькиных собратьев их осталось двое, остальных купили. Вечером, когда их принесли домой Энька ещё раз поела, а надо добавить, что до этого, они кроме маминого молочка ещё ничего не пробовали, а через час у Эни заболел живот, впрочем, как и у всех остальных тоже, потом понос, рвота, температура. Утром Эни уже ничего не понимала, перед глазами шли желтые круги, но их опять понесли на рынок, правда Светка сжалилась и купила им по пакетику смекты, не надолго отпустило. Утром купили сестренку и такса осталась вдвоём с голым китайчонком, было холодно, озноб, крупная дрожь. Когда Эни уже поняла, что её наверно тоже куда-то отнесут как Ромку, послышались сквозь дурман голоса. Голоса спрашивали про мопса, потом им открыли переноску и такса поняла, что теряет сознание, её подняли на руки прислонили к шерстяной куртке последняя  мысль в ускользающем сознании была, или они или уже никто и из последних сил лизнула лицо в шерстяной куртке и тут же уснула. Куртка прижала таксу к себе и унесла…..
       Таксе становилось все хуже и хуже, она почти не различала их лиц, только голоса. Как только ей становилось легче, она со всех ног кидалась их благодарить, что они её забрали. Первые три дня такса даже не замечала, что её лечат и делают уколы, потом стала чувствовать боль, но вместе с этой болью пришло и просветление, она стала лучше видеть и уже могла передвигаться. Спустя две недели такса окончательно поправилась, и только ещё месяц  было больно кушать, но жена Куртки её понимала и готовила ей жиденькие каши. Самое радостное было, когда они приходили с работы, таксенка дабы продлевать эти минуты, воровала ключи и уносила их под диван, потом следом шли очки и прочие нужные вещи.
       Прошел месяц – они семья. И вот они едут на первую прививку в новом красивом боксе на заднем сиденье машины. Позже ещё одна прививка, потом гулять, солнце, лето, друзья. Потом Дима (так зовут Куртку) и Оля (жена Куртки) нашли её маму и папу, сделали Эни документик,  и такса начала посещать выставки, правда Эни эти выставки не совсем интересовали, скорее так от нечего делать, она уже поняла, что к Светке не вернется и что эти любят её до чертиков, поэтому позволяла себе капризничать и упрямиться и делала лишь то, чего сама хотела.
Но как всё это рассказать Шельке?

[Bilkis]

Глава без номера.
Страх.

       Я не могу написать эту главу ни от имени Эни, ни от имени Шели, слово в этой главе беру я, хозяйка, ибо я не знаю что было с ними, что они обе чувствовали, о чем просили, чего боялись… Давайте оставим пока повесть о риджбеке и таксе и забежим на полгода вперед. Позже, мы обязательно вернемся к рассказам об их детстве и юности. А сейчас хочется рассказать о том, как в один момент мы все стали взрослыми.
       "Однажды мы приходим в этот мир, в эту жизнь, и люди и собаки. Бывают, конечно, люди - в жизни которых нет места псине, даже самой маленькой, но я не о них. А у вас еще есть собака??? Нужно успеть понять: Кто мы для наших собак и кто они для нас? Печально то, что этот вопрос мы задаем себе тогда, когда ответ на него ничего не может изменить. И тогда мы остаемся с собой один на один и нельзя больше положить руку на верную голову и исповедаться, и отмолить хозяйские грехи у всепрощающего Друга. И не возникает сомнений в собственной вине, но не дает покоя вопрос как ее искупить." (Е.Червонецкая)
       Надо быть безответственным человеком, что бы допустить потерю своей собаки.  Это не может произойти с нами» – всегда полагала я. Всегда по мере возможности старалась помочь найти людям своих животных, и даже сама написала статью: «Методика эффективного поиска». Но человек предполагает, а Бог располагает, беда пришла и в наш дом. Существуют непреодолимые обстоятельства, так называемый всеми форс-мажор, который в один момент превращает вашу жизнь в кошмар и в поиск ответов на вопросы: «почему?» «за что?» и как быть.
       Так сложились обстоятельства, что одновременно возникла необходимость взять двух собак с собой и одну из них оставить в чужой машине. Поехали мы в московскую область, одну собаку выдавать замуж, вторую на закрытие охотничьего сезона. Вышли с таксой на станции из машины и поехали на электричке, вторую оставила, как я всегда думала опытному кинологу, предупредила как вывести собаку из машины и уехала. Не было меня с таксой три часа. Приезжаю, меня встречают на машине и только тут я узнаю: вторую мою лапочку выпустили из машины и она, испугавшись чужих людей бегает вокруг гостиницы. Позже выяснилось, что попросту собаку передавили и напугали, начали отлов по принципу «гон зверя».
       Дальше начался кошмар, который никогда не забудет ни вся наша семья, ни наши собаки – имя этому кошмару «Поиски».  Первые три дня я осталась наедине сама с собой и с таксой, помощь оказывалась мне по принципу - лишь бы я отстала, только слышала различные версии происшедшего, и каждый раз они кардинально отличались между собой, я слышала оправдания, ложь и безразличие в голосе. Трое суток подмосковные леса, незнакомая местность мне и моей убежавшей риджбечке Шеличке, до хрипоты и до истерики сорван голос, оборвана одежда, синяки ссадины царапины, а в голове одна мысль: замерзнет, пропадет, где ты бегаешь, куда идешь, молитвы вперемешку с проклятиями, слезы и крик в глухом лесу, отсутствие понимания в глазах у людей, которых ты спрашиваешь, не видели ли они такую собачку? 
       Ты один. Твоя беда никому не нужна, в глазах людей читается усмешка и ирония, и только когда озвучиваешь сумму вознаграждения, в глазах читается алчность. Звонки - звонки это совсем отдельное и страшное и безысходное слово. Если номера незнакомые - трясутся руки, седце гулко бъется и потом с грохотом падает вниз. Если номера "свои", ты слышишь слова: "Ну чего?", и так страшно ответить такое пустое слово:.......... "Ничего". А так хочется говорить, говорить, рассказывать взахлёб, забывать и снова возвращаться, а нечего сказать, нечего....только одно слово: "Ничего"... Игры разума. Это время когда звуки ты считываешь с расстояний сотен метров. Когда идешь ночью по лесу и вдруг шаги, ты замираешь, ждешь, садишься на колени, тихонечко зовешь, молчишь, слушаешь, снова шаги, ты бросаешься наперерез времени, сквозь лес, а ветки - как огромные лапы хватают задерживают, не пускают, падаешь, вскакиваешь, снова бежишь на звуки этих шагов.. Ждешь, слушаешь, а шаги там, откуда ты только что прибежала, и всё по-новой.. А потом, а потом приходит разочарование, эти шаги по всему лесу - это падающая листва.
       Шели не «включила» витальные рефлексы: она не стала рыскать по помойкам, жрать объедки вокруг многочисленных помоек, она десять дней ничего не ела, и, как назло, пришли туманы, дожди и заморозки… Кинологи говорят, что у потерявшегося животного инстинкты, отвечающие за сохранение жизни начинают работать на 3-й - 4-й день скитаний. Она была «в течке» и тем не менее не прибилась ни к одной стае, ни к одному кобелю. Все люди, которые видели ее и звонили мне, утверждали, что собака бежит одна. И ей приходилось драться за свое одиночество, она нашлась, на ней были следы покусов. И не могла она есть с земли и из чужих рук, чтобы понять это, нужно было знать ее. И даже в ситуации смертельного голода она осталась собой - на голову выше собачьего племени – гордым и одиноким родезийским риджбеком, собакой одного Хозяина. У Шели работал только один инстинкт – поиск дороги домой и искала она среди миллионов тропинок и дорог ту, по которой должна будет вернуться в свой мир.
       Этот мир не без добрых людей, помощь начала поступать на третьи сутки поисков, кто-то подал объявления в газеты, Интернет, на радио, оповестили ветклиники и зоомагазины. Распечатали и клеили объявления в населенных пунктах, опрашивали людей, но этого было мало. Муж собрал команду и на следующие выходные приехало подкрепление: велосипедисты из клуба «Ярый» и друзья из г. Тверь. Дело пошло быстрее, и непонятно, объявления или молитвы сделали свое дело. Как нашли??? Не знаю.... Все же есть высшая сила. Есть тот, кто все это слышит, слишком много людей пожелало ей найтись и мысли материальны.... она нашлась... С одной стороны я и  сотни расклеенных объявлений,  велосипедисты, автомобиль, друзья,  Катя, её машинка, её собаки, Лена, её опыт, все приюты, картотеки, газеты, телевиденье и радио  и  десятки «собачников», а с другой стороны этот незнакомый глухой подмосковный лес, болота, заброшенные дачные поселки, перегруженные трассы, железнодорожные ветки, холод, время.   А между нами жизнь Шели.
       Суббота вечер: понимаем, что квадрат на карте : Фрязево, заправка, Новые дома, в/ч, д. Всеволодино - пуст.... и звонков нет ни одного.  Едем домой, думаем весь вечер где искать.. От руки нарисовала карту и неправильно указала одну отворотку, ребята нашли её на карте местности, мне показалось, что это именно то... Приезжаем утром на место с целью не искать, а заклеить как можно большее количество крупных населенных пунктов объявлениями.. Приезжаем,  и я понимаю, что не то место указала на карте, что в этом направлении искали и оно уже заклеено объявлениями, но уже поздно - машина уехала. Ребят на велосипедах перебросить в другой квадрат - только потеря светлого времени суток.. Принято решение ещё раз прочесать округу,  на машине по трассе, остановки магазины, ребята на великах насквозь опрашивая двуногих. Едем, останавливаемся, клеим... снег дождь ветер.. В голове мысль "последний день" остался.. Случайно сворачиваем с трассы на деревеньку, дорога превращается в жижу из красной глины, уже чтоб не застрять хотим разворачиваться, но Денис (водитель) упрям: пока едем, будем ехать... вдруг дорога делает поворот и мы въезжаем в гаражи, а за ними 5ти этажка... выходим, видим людей, клеим объявления.. спрашиваем, где мы.. ответ: "Гжель".. спрашиваем дорогу, доезжаем до центра, клею одно объявление, иду в промтоварный магазин покупаю клей, приходит Денис говорит надо на скотч на почту, мол некрасиво это заляпать, идем обратно в промтоварный за скотчем. Денис останавливает мужика...спрашивает не видели ли (уже больше для проформы) он в ответ: "Как же видел, сутки тут крутится, гляньте, может в магазин зашла погреться.." я ему честно говоря не верю (про себя наверно опять с дворнягой спутали), мужик утверждает, что ошейник на ней именно такой.. бегу клеить на почту объявление, Денис спрашивает продавщицу в ларьке, одной рукой держу объявление, чтоб схватилось, потом поворачиваюсь и посредине площади стоит вся дрожжа... чуть наклонив голову и смотрит прямо на меня.. Денис кричит, это она.. я не вижу ничего... только ошейник... она слишком изменилась.. я не узнаю её сажусь на колени посреди площади и зову её.. голос не идет..."звук" пропал... потом выдавливаю Шеличка.... и она как новорожденный жеребенок на подламывающихся ножках балерины медленно идет ко мне... подходит обнимаю её.. слезы сопли.. а в голове мысль только бы не упустить, только бы ухватить.. боюсь выпустить... тащу к машине... народ стоит и смотрит... а я вою волком на всю центральную площадь города "Гжель"....
       Мы ехали обратно с Денисом, ехали медлено, слёзы, от них не видно дорогу, и неверится, но раз есть слёзы - значит есть из-за чего. Денис смотрит на нас через зеркало, трясёт головой, как-будто не верит, все шмыгают носами, смеются, и снова смотрят на это ЧУДО завернутое в пуховик, торчит только одна лапка, и этот пуховик трясется, вздыхает, этот пуховик - ЖИВОЙ!!
а Денис смаковал только одно слово, переиначивал его на все лады, менял ударение, но всё равно это слово одно, оно объемное, оно наполнено огромным смыслом и тем не менее такое простое: "НАШЛАСЬ".
И завершая эту главу, очень хочется привести такие строки:

После долгой разлуки они сели на крыльце и, по обыкновению, заговорили.
- Как хорошо, что ты нашелся, - сказал Медвежонок.
- Я пришел.
- Ты представляешь, если бы тебя совсем не было?
- Вот я и пришел.
- Где же ты был?
- А меня не было, - сказал Ежик.
(с) Сергей Козлов

[алия абаль]

блин, опять реву...
что за темы такие на форуме 2 дня, что приходится прятаться за комп, чтобы сотрудники слез не видели....Спасибо за рассказ.

[Leon]

Bilkis
Спасибо за рассказ, слов нет... одни эмоции

[Ajani Vumika]

Ольга,- спасибо,большое !
ps пойду умоюсь , трогателно - не то слово !

[quara]

Оля, ты что в бухгалтерах забыла????
 

[Pani-Natali]

Глава без номера.
Страх.

              Ты один. Твоя беда никому не нужна, в глазах людей читается усмешка и ирония, и только когда озвучиваешь сумму вознаграждения, в глазах читается алчность. Звонки - звонки это совсем отдельное и страшное и безысходное слово. Если номера незнакомые - трясутся руки, седце гулко бъется и потом с грохотом падает вниз. Если номера "свои", ты слышишь слова: "Ну чего?", и так страшно ответить такое пустое слово:.......... "Ничего". А так хочется говорить, говорить, рассказывать взахлёб, забывать и снова возвращаться, а нечего сказать, нечего....только одно слово: "Ничего"... Игры разума. Это время когда звуки ты считываешь с расстояний сотен метров. Когда идешь ночью по лесу и вдруг шаги, ты замираешь, ждешь, садишься на колени, тихонечко зовешь, молчишь, слушаешь, снова шаги, ты бросаешься наперерез времени, сквозь лес, а ветки - как огромные лапы хватают задерживают, не пускают, падаешь, вскакиваешь, снова бежишь на звуки этих шагов.. Ждешь, слушаешь, а шаги там, откуда ты только что прибежала, и всё по-новой.. А потом, а потом приходит разочарование, эти шаги по всему лесу - это падающая листва.
       

Оль... знакомо, очень знакомо....но  еще страшней бывает......сама знаешь что....
Спасибо за рассказ.
Плачу....
Говорю ж, она писатель

[Bilkis]

спасибо за теплые слова.
что я забыла в бухгалтерии?
ну конечно же зарплату без неё увы никак.
Pani-Natali да, я понимаю..
но когда Шели числилась в пропавших я молилась чтобы найти хотя бы тело,
что бы поплакатьи успокоиться.
когда меня спрашивали егеря как мою шальную можно остановить,
я отвечала: стрелять, осознавая весь смысл этого слова. людям на машинах говорила - давить.
остановить любыми силами и способами.. при этом понимала, что если промахнуться то обниму я уже тело. Но пожалуй самое страшное во всем этом было идти ночью по лесу и думать о том,
что она лежит где-нибудь в метре, быть может и живая, но боится выйти...
пожалуй, её смерть для меня тогда не была бы страшным событием, я была к этому готова.
страшно, это когда смерть приходит внезапно., раз и точка. вот тогда действительно даже не страшно, а безысходно.

[Ajani Vumika]

страшно, это когда смерть приходит внезапно., раз и точка. вот тогда действительно даже не страшно, а безысходно.

Ольга !!! живите вместе долго и счастливо!
и еще раз, спасибо тебе !

[MiniBoom]

Ой, не могу.. сижу реву  Хорошо-реву, плохо-реву..
Хорошо что нашлась. Вот читаю и с ужасом думаю, а вдруг так и мой куда нить тютю...Бррррр..
Здоровья и долгой жизни Вам!