Озябшая гроздь барбариса, где холод,
как свой, по сырой колее ноября.
Мороз преднамеренно стукнет, как молот,
кровавым рубином на ветках горя.
Пожары кустов барбариса, где пламя
сжигает остуду, как вечер заря.
Навстречу ветрам кумачовое знамя
и розово-красная грудь снегиря.
Безмолвная даль под расколотым небом,
виски запорошены молотым снегом,
и в трещинках след декабря на губах.
А губы – то пламень, то лед. Отраженье
холодного с южным в лукавых глазах,
и каплей бордовой бальзама мгновенье.
Сергей Ердяков
